РАЗГОВОР У КОСТРА
Виктор Некрасов, г. Тотьма.
Посидеть над поплавком,
Средь речной прохлады,
See more
Над водой склонился дед,
Держат уду руки.
Костерка мерцает свет
У речной излуки.
Вьётся жиденький дымок
Над речною поймой.
Окуньков, лещей у ног –
«Полная обойма».
***
Шли спокойно вдоль реки,
(Знать, прогулки ради).
Рыбаки?
Не рыбаки.
Два солидных дяди.
Подошли.
— Бывай, здоров!
— Здравствуй, коль не шутишь!
— Неплохой у вас улов!
— На поджарку купишь?
— И на том спасибо, дед.
Мы в командировке,
Потому у нас обед,
Завсегда в столовке.
Но в компанию к тебе
Можем напроситься,
Даже в здешней тишине,
Что-то нам не спится.
Тихо плещутся ельцы
И вода струится.
— Ну, садитесь, молодцы,
Угощу ушицей.
Уж не помню, кто сказал:
«Что свое, то свято»!
Жалко, водочки не взял
Я к ухе, ребята!
Рыба, даже у стола,
Не идёт посуху.
Да сегодня не дала
Мне винца старуха.
2
Встреч теченью по реке
Тянет сладким дымом.
Дед сегодня на коньке,
На своём любимом.
Как ему пришлось служить
На войне в пехоте –
Может сутки говорить,
Лишь бы слушал кто-то.
А сегодня в самый раз
Подвернулся случай,
Поведёт он свой рассказ,
Так сиди и слушай.
Дед откашлялся в кулак,
Бросив самокрутку,
И беседу начал так,
Помолчав минутку:
— Я, брат, в прежние года
Сильный был и ловкий.
Прут железный, без труда
Заплетал верёвкой.
От зари и до зари
Я работал в поле.
Это, что ни говори,
Труд, а не застолье.
Ходишь с плугом по земле,
Пот течёт до пяток.
Хлеб – он только на столе
И вкусен, и сладок.
Подрастают сыновья,
Тянутся за парты…
Да проклятая война,
Все смешала карты.
Но, опять же, на войне —
Сутками в работе.
Я, ребята, с первых дней
Землю мял в пехоте.
Эх, война, война, война!
Всем пришлось несладко…
Вот и я в плену сполна
Отхлебнул, ребятки!
Откровенен я вполне,
Вы уж мне поверьте,
Плен солдату на войне
Пострашнее смерти.
А фашист ведь он не глуп:
Врежет из-за ёлок,
В грудь, под сердце, может в пуп
Резануть осколок.
3
Вот и всё!
Какой жилец?
Смерть над телом вьётся.
Без сознания боец,
Сердце еле бьётся.
Ну, а фриц идёт – представь:
Пёс на поводочке.
Подойдёт, нюхнёт: «Гав, гав!»
И конец! И точка!
Без сознания возьмут –
Пропаганда тут как тут:
«Рус сдаётся! Рус капут!».
Дальше был кромешный ад:
Тюрьмы, перегоны.
Всё спешили на закат
С пленными вагоны.
Я одно могу сказать –
Лагерь – не «Астория».
Над бараками дымят
Трубы крематория.
Были с русскими строги,
Хуже, чем Малюта.
Ненавидели враги
Ненавистью лютой.
И дышать нельзя, и жить,
И расправить плечи.
А свободу получить –
Только через печи.
В клубах адова огня,
Верьте иль не верьте,
До сих пор не знаю я,
Как ушёл от смерти.
Каждый был, конечно, рад,
Как освободили…
Да из ада снова в ад
Дома угодили.
Был в плену, так, значит, враг,
На этап тебя, в ГУЛАГ!
Довелось мне лес валить,
К смерти прикоснулся.
Но опять остался жить,
И домой вернулся.
Рассудить — вперёд идём,
Но по самой кромке.
Нынче грудью, завтра лбом
В сумрак да потёмки.
4
То проклятая война,
То суды да тройки…
Сколько лет плывёт страна
Руслом перестройки?
Но, похоже, не нашла
Ни мостов, ни броду,
Потому и жизнь идёт
Через пень-колоду.
Но уверен я в одном,
Вопреки пророчеству,
Мы Россию назовём
По имени и отчеству!
Дед поднёс к глазам часы
И закончил кратко:
Стало сыро от росы,
По домам, ребятки!
Источник