22 ИЮНЯ — ДЕНЬ ПАМЯТИ И СКОРБИ
Вот так война пришла в семью Рычковых…
…22 июня 1941 года поначалу был таким же счастливым днём. Катерина встала задолго до первых голосистых деревенских петухов и, как обычно по воскресным дням, обряжалась на кухне — пекла румяные пирожки с накладкой — как Иван любил.
Иван же, проснувшись чуть позже жены, вышел во двор, прогулялся по свежей, холодной росе, полюбовался зеленью одуванчиков. Хор кузнечиков сливался с жужжанием пчёл. Ваня сел на ступеньки лестницы и, смакуя, закурил крепкий табак-самосад. Собака Динка, учуяв знакомый запах, лениво вылезла из конуры, потянулась, показав морду солнышку, подошла к хозяину и вальнулась к нему прямо в ноги. «Ры-ы-жа-а-я!» — по-доброму сказал Иван, поглаживая собаку и похлопывая её по упитанным бокам.
Утро на Тафте было таким тихим и спокойным, что казалось было слышно как вдалеке журчит родник… На заборе сидели весёлые воробьи. Иван, как бы заигрывая с птахами, достал из кармана и кинул им горсть семечек…
Выкурив сигарету, Ваня надел большие резиновые сапоги и шустро направился в сторону речушки — проведать снасти, авось щука попалась в заводях. До реки шёл, присвистывая любимую мелодию. Пахло купальницами… Приближаясь к месту, увидел на берегу местную ребятню. «Ох и не спится-то вам, соколята!» — озорливо выпалил Иван в сторону мальчишек. Те усмехнулись и продолжили лов, отгоняя от себя докучавшую их мошкару. В сетях, как и думал Иван, была здоровенная щука. «Хо-о-ро-о-ша! В аккурат на рыбник!» — сказал он вслух, распутывая нити.
Справившись с добычей, быстрыми шагами шёл Иван в угор, в сторону дома. Возле конторы заметил какое-то странное оживление.
«Война! Война! Война!» — кричала, не знать откуда взявшаяся, горбатая бабка Тугариха.
«Совсем что ли с ума спятила, старая?» — задал вопрос Иван скорее себе, чем Тугарихе.
«Да нет, не спятила она! Воно из сельсовету Мишка Копосёнок пришёл, рассказывает — Гитлер на нас напал, скотина…» — выругался, а затем смачно плюнул на землю Олёха Гранькин…
Иван направился к дому. Мысли здорово путались в голове… По коже гулял холодок… Война? Как же так? Война???
Сладкий запах выпечки, казалось, разошёлся по всей деревне. Катерина хлопотала возле стола, смазывая румяные пирожки ароматным топлёным маслом. Из горенки по одному стали высовываться рыжие, вихрастые детские головы.
«Война, Катенька, война…» — несмело сказал Иван.
«Что ты, дьявол окаянный, так шутишь? Какая война? Ещё вчерась никто не говорил ничевось, а в шесть утра у тебя война? Совсем одик шоль?» — скороговоркой ответила Катерина.
Но, увидев серьёзное мужнино лицо и услышав какие-то странные голоса за околицей, поняла Катя, что вовсе не шутит муж. Опустившись на лавку, Катерина горько, по-бабски, заревела.
«И что сейчас будет с нами, Ваня? Ведь в пузе-то у меня четвёртый. Че-е-твё-ё-рто-о-го ведь я прижила с тобой, Ва-а-аня! А эти мал-мала меньше!» — сквозь слёзы кивала Катерина в сторону испуганных ребятишек.
«Да не реви, ты!» — со всей строгостью выговорил Иван и вышел из дома, направившись обратно к конторе…
К вечеру следующего дня Катерина, как и полсотни других тафтинских баб, стояла возле сельсовета, провожая Ивана.
«Ну не реви ты, Кать, не реви. Ну я ж не надолго. Ну как и в финскую, помнишь? Ну скоро ж вернусь домой. Ну вот увидишь, вернусь!» — приговаривал Иван, гладя выпирающий из-под пестряка и заметно округлившийся живот Катерины… (отрывок из рассказа "Иван")
#БольшаяПеремена
#Помни!
#АлександраРычковаAlexandra Rychkova
Источник